AN DER JORDANQUELLE
Сегодня ровно полгода как я живу по вышеозначенному адресу. Два года назад было решено закрыть первую версию канала Факклаба и запустить новую. Просуществовала она три месяца, став хроникой моего непростого пути на остров Бали. Третью версию канала я запустил спустя два месяца, наконец-то прийдя в себя от всего пережитого. И вот сейчас — версия номер четыре.
Курортный городок Бад-Липпшпринге, громоздкое название которого местные сокращают до «Бали», на протяжении 20 лет снова и снова служил мне тихой гаванью и отправной точкой для новых этапов моей жизни. Впервые сюда меня привезли родственники, чтобы показать прелести немецких курортов. Огромный комплекс саун всех типов и температурных режимов, привлекающий желающих расслабиться жителей соседних городов и весей. Все голые и свободные — красота.
Позже оказалось, что в этом Бали живёт мамин друг детства. Мы стали всё чаще бывать здесь и вскоре переехали на ПМЖ. Потом я уехал учиться и приезжал лишь на выходные. Особо делать здесь нечего, разве что отдыхать душой и телом. За многие годы я вдоволь нагляделся в ярко-синее Око Одина, которое самоотверженный верховный бог германцев вырвал и бросил в центр Бали, чтобы тут всё цвело и пахло. Вдоволь пошпилил девчуль на скамейке у речушки Иордан, в которой Карл Великий крестил побеждённых саксонцев. И нагулялся по Тевтобургскому лесу, где легендарный Арминий ухайдокал три римских легиона в то время, когда в далёкой Палестине подросток Иисус готовился принять крещение в местном Иордане. В общем, сплошные охуительные истории, которые в те бурные периоды моей личной жизни мне были плюс-минус похую — своих хватало.
В середине мая 2020-го я вышел из дома, в котором две недели до этого с нетерпением ожидал разрешения от поляков проехать по их территории в направлении Белоруссии, сел в машинёшку, до отказа набитую пожитками, и вернулся лишь спустя два года и три месяца. Много воды утекло за это время из Ока Одина в направлении батюшки Рейна: мир раскололся и чтобы его склеить, кажется, не хватит самоотверженности ни Одина, ни Карла Великого, ни Арминия, ни даже Иисуса. Но Тевтобурский лес по-прежнему стоит, из глаза Одина продолжает течь река, а я выхожу поздно вечером из дома и сажусь на одинокую скамейку, на которой раньше зажигал с девчулями. Зажигаю и выкуриваю сигарету, а потом иду вдоль Иордана к руинам старой крепости, разрушенной в Тридцатилетней войне. Новый виток всё той же спирали охуительных историй.
